МУЖСКОЙ МИР: МАСКУЛИННОСТЬ, АГРЕССИЯ, ИНИЦИАЦИЯ
часть 2.

Маскулинная инициация: Стадии Сэндплей терапии молодых мужчин и мальчиков

За последние семнадцать лет я имел честь и привилегию работать с моими клиентами и наблюдать за их песочной игрой, а также наблюдать за песочной игрой клиентов моих коллег. В моей собственной практике большинство клиентов были мальчиками и молодыми мужчинами. Сравнивая их работу с другими клиентами, я пришел к выводу, что, хотя процесс песочной игры у всех наших клиентов имеет много общего, в работе мальчиков и мужчин, по-видимому, есть элементы, которые являются уникальными для них и отражают необходимость пережить мужской процесс инициации. На самом деле, процесс и истина инициации, которые воплощены во многих сказках и мифах во всех культурах, можно увидеть в этих Сэндплей процессах. В процессе инициации есть нечто важное, чего не хватает мужчинам в нашей нынешней культуре и в чем они остро нуждаются. Нам это так нужно, что мы часто пытаемся (могу добавить, тщетно) создать этот опыт самостоятельно. Без этого перспектива достижения зрелого мужского состояния отдалена. В этой работе я сфокусируюсь на опыте молодых мужчин и мальчиков, хотя нет никаких сомнений в важности инициации для всех — мужчин и женщин, молодых и зрелых.
В фильме "Бешеный бык" есть момент, когда персонаж Джейка Ламотты (которого играет Роберт ДеНиро) неумолимо движется к своему моменту истины. Как бык без причины, он безжалостно нападает на своего противника. Мы смотрим как завороженные, зная, что он вот-вот сильно пострадает. Даже персонаж знает это. Но дальше он продвигается к краю разума и боли, зная или, возможно, желая, чтобы истина, которую он ищет, была его, если он сможет выдержать боль, которую ему предстоит вынести.
Как зрителям, нам остается только гадать, может ли быть лучший способ для него найти то, из чего он сделан. В то же время мы знаем, каково это, когда тебя тянет к чему-то большему, чем мы сами, в поисках истины, которая скрыта глубоко внутри нас. В этом отношении Джейк ЛаМотта ничем не отличается от любого другого человека. Он хочет испытать себя, и он хочет расти. Он хочет знать, что внутри него есть настоящее золото. При всей своей браваде он ужасно не уверен в себе и оторван от своего более глубокого "Я". И, как у большинства мужчин в нашем обществе, у него нет настоящих наставников, мало рекомендаций и нет сценария, который мог бы направить его в этом путешествии. Во многих отношениях он обречен еще до того, как начнет свое путешествие.
В своей основополагающей книге "Тысячеликий герой" Джозеф Кэмпбелл (1973) исследует мифы различных культур, которые говорят об этом обряде инициации. Это переход, которому столько же лет, сколько и Homo sapiens. Это путешествие, которое просит нас отказаться от комфорта и от нашего самодовольного, но неполного существования, чтобы встретиться с опасностью, вооружившись только нашими собственными внутренними ресурсами. Загвоздка, конечно, в том, что герой редко осознает свои собственные внутренние ресурсы. Только пережив это путешествие, он сможет открыть для себя внутренние дары, которые спасут его.
По пути герою также придется преодолеть свои собственные теневые аспекты, чтобы получить доступ к своему сокровищу более глубокого "Я". Как прекрасно демонстрирует персонаж Фродо из трилогии "Властелин колец" 7 (Толкиен, 2002), то, что нам приходится преодолевать в нашем путешествии, также может соблазнить и сбить нас с толку. Если мы поддадимся этим теневым элементам, наше путешествие, в конце концов, обречено. Подобно Голлуму, мы становимся поглощенными тенью вместо того, чтобы принимать, понимать и сдерживать ее. Именно это потребление, так сказать, пожирает протагониста в "Бешеном быке". Агрессия, которая может сослужить ему хорошую службу, настолько погружена в тень, что он не осознает ее разрушительной природы.
Как отмечает Кэмпбелл (Campbell, 1973), в большинстве культур с этим справлялись, когда их мужчины и женщины проходили посвящение во взрослую жизнь. Цель этого процесса состоит в том, чтобы перейти от одной фазы жизни к другой, таким образом, чтобы отказаться от одного аспекта своей жизни и принять новый (Moore, 2001). Обряды инициации отражают основной шаблон типичного путешествия героя. И это похоже на опыт наших клиентов в песочной игре. К сожалению, посвящение было утрачено в большинстве наших современных культур. Тем не менее, многие мужчины и женщины стремятся создать этот опыт самостоятельно. Роберт Мур (2001) выдвинул гипотезу, что такие виды деятельности, как спорт, клубы, братства и интенсивные религиозные переживания являются попыткой многих людей “самоинициироваться”. К сожалению, эти попытки, хотя и положительные, не приведут к желаемой цели. [Подробное описание мифа о герое см. в Кэмпбелле. Смотрите Аллена Чиннена и Роберта Блая для инициационного опыта, связанного с мужским средним возрастом]
Согласно Муру (2001), процесс инициации является и должен отличаться от повседневного жизненного опыта, если он хочет быть успешным. Мур выделяет три фазы этого процесса: оспаривание повседневного существования индивидов; преодоление этой жизни в том виде, в каком она разобрана и деконструирована; и реконструкция повседневной жизни с обновленным и реинтегрированным "я".
Как Кэмпбелл (1973), так и Мур (2001), а также другие, умело описали, как процесс инициации достигает этого разделения. Элементы включают в себя:
• Пространство для посвящения должно физически отличаться от повседневной жизни. Например, в некоторых культурах взрослые мужчины пробираются ночью в деревню, чтобы “похитить” перспективных инициированных и отвезти их в место, удаленное от деревни, для проведения ритуала.
* Ритуал должен рассматриваться, как священный процесс. Атрибуты повседневной жизни остаются позади. В некоторых современных ритуалах мужчины, собирающиеся пройти инициацию, должны оставить телефоны, часы, кошельки и все остальное, что идентифицирует их или связывает с их жизнью.
*Опыт посвящения должен находиться за пределами области известного и должен толкать инициируемого в темные воды неизвестного, как на физическом, так и на психическом уровне. Он должен подчиниться процессу.
• Ритуал должен проводиться в присутствии ритуального старейшины. Роль старейшины состоит в том, чтобы держать пространство отдельным и священным и не допускать любых нежелательных вторжений. Старейшина должен быть действительно очень опытным, поскольку его или ее цель состоит в том, чтобы одной ногой оставаться в “реальном” или повседневном мире, а другой - в ритуальном пространстве...все это время сохраняя запечатанный контейнер для инициируемых, по сути, он или она создает свободное и защищенное пространство, которое может позволить посвященному углубиться в путешествие самопознания и попробовать новые способы существования без угрозы последствий повседневной жизни.
Посвящение мужчин, в частности, имеет много отличительных элементов, не последним из которых является обращение и использование как врожденного, так и культурно воспитанного гнева и агрессии, которые каждый мужчина должен нести в своем жизненном пути. Эта агрессия является ключом как к его успеху, так и к его потенциальному падению, если она не будет должным образом направлена. Это можно увидеть во многих современных изображениях мифов. Персонаж Энакина Скайуокера в фильмах "Звездные войны" отражает то, что может произойти в реальной жизни, когда человек не в состоянии должным образом идентифицировать, понимать и сдерживать свои эмоции, когда он предпринимает попытку самоинициации.
Клаудио Райз (1994) подробно описал эту же дилемму в своем использовании истории о Каине и Авеле в качестве прототипа проблем мужской инициации/агрессии. И Райз, и Роберт Джонсон (1993) указали, что использование этой тени необходимо, если мы хотим добиться успеха в нашем путешествии к самопознанию. Джонсон рекомендует знать и уважать тень таким образом, чтобы принимать ее, а не игнорировать. Исходя из этого, можно с уверенностью сказать, что мужчины должны уметь знать, принимать и уважать свои агрессивные аспекты, если они хотят успешно сдерживать их последствия.
«Возращение Адама» - отличная трактовка мужской инициации, Ричард Рор излагает великие и основные истины, с которыми должны столкнуться все мужчины в процессе инициации: жизнь трудна, вы не так важны, ваша жизнь не о вас, вы не контролируете, вы умрете (2004).
Хотя эти основные элементы на первый взгляд могут показаться нам, терапевтам, занимающимися Сэндплей чуждыми, вы можете увидеть здесь многие из тех же элементов, которые Бетти Джексон (Сэндплей терапевт из Филадельфии) и Розалинда Хейко (неопубликованная рукопись, 2006) подробно описали цикл песочных игр. Если кто-то живет этими пятью истинами, эго должно быть релятивизировано и служить высшему "Я", а также коллективу. В отсутствие садов и цветов эти пять истин кажутся исключительно мужскими и могут более точно описать то, что происходит в Сэндплей процессе для мальчиков и многих мужчин, с которыми мы работаем. Эти пять элементов, если к ним относиться безопасно, могут помочь любому мужчине в процессе инициации, особенно если он борется с теневыми аспектами своего потенциала разрушения.
В своей собственной практике я был свидетелем того, как эти темные элементы проявляются в песочной игре мальчиков и юношей, как небольшая сила природы. Буквально, штормы или интенсивные и хаотичные сражения между карликовой фигурой героя и гигантскими монстрами положат начало этому процессу. В битве типа Давида и Голиафа часто происходят атаки, контратаки, смерти и возрождения. Поначалу пьеса иногда бывает динамичной. В эти моменты роль терапевта состоит в том, чтобы удерживать энергию контейнирования, сохраняя границы безопасности.
В конечном итоге процесс перейдет к более организованным сценам, битвам добра со злом (подробное обсуждение см. Rise, 1994), когда противоположности проявятся, перестроятся и интегрируются. Часто сцены, изображающие священное, пограничное пространство, можно увидеть в этих процессах, где воины и рабочие вместе стремятся к общей цели (обряд посвящения). В этих песочных картинах можно увидеть фигуры проводников, таких как волшебники, священники, шаманы и старые иссохшие люди. По мере того, как клиент движется к завершению в своем Сэндплей процессе, песок буквально используется для выражения новой основы в психике. Появляются ряды растений и овощей, и песок часто становится основанием лотка.
В конечном счете, любое отношение к Сэндплей процессу с молодыми мужчинами должно включать осознание этих элементов, если оно должно быть успешным. Как показано в истории Гильгамеша (Ферри, 1994), каждый хороший человек, будь то король или рабочий, должен понять, что есть элементы, более великие, чем он, включая смерть. Он должен понимать, что его внутренний воин сначала должен стремиться действовать без агрессии или ничего не делать, прежде чем он возьмет в руки меч. И в том случае, если ему придется сражаться, он должен осознавать свои страхи, если хочет добиться успеха в достижении своей цели. Однако, ему должно быть позволено опустить голову и топать к утесу, готовому к битве, готовому страдать и быть раненым, если он хочет добиться успеха в этом путешествии. Это уникальный мужской подход, и его необходимо уважать и признавать в процессе песочной игры, если мы хотим помочь нашим клиентам открыть для себя подарки, которые они приносят, чтобы поделиться ими со всеми нами. Как терапевты, мы должны стоять на страже, одной ногой в повседневной жизни и одной ногой в лиминальном пространстве, где возможны все варианты. Мы должны сохранять пространство и уважать эмоции, поскольку наши клиенты учатся делать это сами. Поступая таким образом, эго нашего клиента может научиться преклонять колени перед великой истиной, которую он находит внутри себя и вокруг себя.

Образы инициации (Хендерсон)

Об инициации говорят как об обряде посвящения, который является переходным между юностью и взрослой жизнью.
Первый образ это дверь - открывающуюся наружу, которая выводит молодых людей из личного, любящего и заботящегося мира родителей во внешний мир , значимых достижений и адаптации. Слово инициации происходит от латинского in ire, что означает «входить в» , что противоположно «выходить в». Что это за место, которое Юнг называет нашим собственным трансцендентным центром?
Пожилым людям возможно требуется открыть дверь , которая ведёт вовнутрь и начать процесс, который ведёт их вниз .
Хороший образ «спуска вниз» Сфиротового дерева в средневековом Каббализме , которое растёт с неба вниз , в жизнь, как в бесконечность.
Следующий символ инициации это лабиринт или дебри или спираль. Герой совершает одиночное путешествие с болезненными испытаниями , которое может быть провальным и он должен повторить это путешествие много раз. Такие герои: Гильгамеш и Гавейн.
Смысл лабиринтов или дебрей в песочнице - стереть любые сознательно приобретённые стереотипы порядка и показать посвящённому , как можно сбиться с пути , чтобы прийти к внутреннему центру, где что-то новое.
В культуре Малекула в каменном веке есть обряд посвящения, когда посвящённого называют «мёртвым» и он должен пройти испытание Ле-Хев-Хев( богиня подземного мира, тёмная сторона матери), женщиной-призраком, пожирающей, которая стилист у входа в пещеру , где жизнь встречается со смертью. Она нарисовала на песке фигуру, похожую на лабиринт. Мертвец подходит первым, сбиваясь с пути. Она стирает свою часть рисунка и он должен знать, как его завершить. Если не не добивается успеха, то его подпирает эта негативная материнская фигура. Если ему это удаётся, он возвращается к жизни обновлённым.
Извилистый путь истории усеян реликвиями умирающий и воскресающих богов и богинь. Везде, где мы можем оживить их истории , мы находим вечный архетип посвящения. Так, называемые мертвые оживают, обновлённые спуском в подземный мир, чтобы открыть для себя потусторонний мир ритуальной трансцендентности. На человеческом уровне видна более развитая модель на стадиях, которые мы проходим с детства. мать- отправная точка, где есть амбивалентные чувства, с которыми мы встречаемся при описании архетипа. Некий обряд отделения от материнского мира детства вполне универсален, и дверь в мир отца открывается , чтобы отметить первый порог в жизнь. Ритуал, который обозначает это изменение прекрасно описан в отряде Грома у индейцев Омахи, где гром - пробуждающая сила архетипического отца.

Мать приходит со своим ребёнком (в возрасте от одного до двух лет) в священную хижину , но ребёнок должен войти в неё один, неся за собой мокасины. Затем следует шесть заклинаний, каждое из которых заканчивает со раскатом имитирующего грома в минорной тональности. Во время первого раската призываются силы с четырёх сторон. Во время второго - срезается пучок волос с макушки ребёнка и укладывается священником в связанный футляр. Поётся песня, адресованная грому как дедушке и вместе с этим жизнь ребёнка переходит во власть Грома. В третьем заклинании провозглашается, что сила земли и жизни лежит в мире невидимой силы за пределами вселенной. В четвёртое заклинание сопровождается надеванием новых мокасин. Мальчики посвящаются духу грома, который также является и духом войны.

Ещё один ритуал для девочек , которая называется «инициация ребёнка». Священник отводит ребёнка к востоку от огня в хижине , затем подняв его за плечи , несёт на юг, кладёт его ноги на камень или череп буйвола. Священник полностью поворачивает ребёнка, затем несёт его на запад, север и снова на восток, поворачивая его на камне в каждой точке, пока поётся песня:
Обращённый ветрами идёт тот, кого я посылаю,
Туда, туда идет тот, кого кредит ветер,
Идёт туда, где четыре холма жизни и четыре ветра стоят,
Там, посреди ветров я посылаю его,
Посреди ветров, стоящего там (гремит гром)

Камень и трава , лежащие на нем и череп буйвола обозначают землю. Четыре Холмс - четыре стадии жизни. До сих пор ребёнок носил имя своей колыбели. Теперь он берет им ni-ki-e, которое связывает его с родом. После превращения ребёнка его имя ni-ki-e произносится священником. Церемония заканчивается воззванием к огню. Священник подбирает пучки травы,, бросает их на землю, где они вспыхивают пламенем , и когда пламя освещает свящённую ложу, ребёнка отпускают.
Во всех практиках посвящения - новичок для посвящения должен отделиться от других членов племени, чтобы получить духа-хранителя.
Примеры в мифологии этого поиска- Святой Грааль, который искали Гавейн и Парцифаль или растение бессмертия, которое Гильгамеш нашёл и потерял.

Как говорит знахарь Ачумави своему послушнику:
Если вы хотите стать мужчиной, а не обычным индейцем, освободитесь от своей зависимости от еды, женщин и игр власти. Поститесь и очищайте свои мысли. Затем ближе к закату поднимитесь к озеру кратер и приготовьтесь броситься в воду. Если вы достойны найти тмибови (духа-хранителя), он вытащит вас из воды и будет относиться к вам как к брату. Научитесь петь его песню, и он будет с вами, чтобы подарить вам удачу и благополучие...Дух-хранитель может быть животным, птицей, насекомым или даже растением, но чем бы он ни был, он обладает вакондой или маной, частью невидимой силы, которая пронизывала вселенную. (Хендерсон, 1967, стр.155-156)

Пример из практики пациента, который совершенно случайно столкнулся с архетипом духа-хранителя в качестве опыта инициации.
Это успешный не только в карьере , но и в социальных отношениях пожилой человек, но все это отнимало у него много сил и энергии. Его предупредил врач, что у него может быть сердечный приступ, если он не успокоится. Во сне он он был в горах, куда часто ездил на каникулы. Но на этот раз он остановился в прекрасном шале и мог отдохнуть. Но вместо этого он отправился в горы, взяв с собой тяжёлое большое ружьё. Он добрался до обрыва где увидел маленького мальчика, который был маленьким животным. Мальчики-животное был у края обрыва и мой пациент хотел схватить его , чтобы не дать ему упасть. Однако, он не смог помочь ребёнку из-за своего ружья , которое он не мог оставить. Затем он увидел, что мальчик-животное соскульзнул с края и упал в озеро, его падение не причинило ему вреда, а позволило ему соскользнуть в воду и попаивать с другими людьми. Он понял, что существо в безопасности из-за его небольшого размера , и вспомнил слова биолога, Холдейна о том, что человек всегда должен быть своего размера . Вы видите, как этот образ наводнит на мысль о типе духа-хранителя, который дал бы этому человеку здоровую потребность принять ничтожество, как своего спасителя от слишком агрессивной величины , представленной его тяжелым оружием. Говоря росным языком, он стал большой шишкой в своих мирских достижениях.
Образы духа-хранителя всегда появляются в те моменты, когда посвящённый должен серьезно относиться к жизни, а не просто играть с возможностями для перемен. В этот отношении эти символы отличаются от переходных объектов , хотя они могут иметь некоторые общие образы. Одним из наиболее общепризнанных символов рождения и смерти (инициации) является уроборос или змея , пожирающая хвост. Он может представлять собой изначальное «я» в котором мы всегда находимся в опасности быть поглощенным , если не убежим в жизнь. Или он может представлять высшее «я», к которому мы стремимся , с его намеком на то, что мы завершили полноценную жизнь и таким образом, помочь нам быть готовыми к смерти. Главное , что нужно понять при оценке психологического значения образов- это проверить их применимость к непосредственным потребностям пациента. Готов ли лев, или медведь или лошадь или змея, орёл, бык или дерево нести героя вперёд в его путешествии или они пытаются вернуть его или ее в детство , жаждущее защиты. Многие из переходных объектов детства - это образы суррогатной матери, с помощью которых дети воображают, что они могут быть похожими на матерей, которые заботятся о людях так же как, они заботятся о себе образах, о которых заботятся родительские фигуры.
В противоположность этому дух-хранитель обладает объективной реальностью иницируемого и он или она должны быть готовы подчиниться его силе , чтобы прекратить зависимое детское «я» в независимого человека , обладающего мужеством жить своей собственной жизнью, как личность, того, кто может подчиниться судьбоносному требованию. Я хотел сказать, что это не просто возбуждение у подростков , но может также возникнуть на любом этапе жизни от детства к старости , а может за ее пределами , где сейчас на пороге смерти открывается дверь в другой мир.

Символизм инициации в Сэндплей терапии подростков

Ванесса Принс-Гудман
Амстердам, Нидерланды
Подростковый возраст - важный этап развития. Оказавшись под защитой семьи, подросток стремится оторваться от родительской идентификации и выработать новую идентичность. Этот переход может быть болезненным, и его можно рассматривать как время смерти и возрождения.
Юному подростку, которого я буду называть Марком, было двенадцать, когда он начал терапию. У него было две сестры. Отец работал инженером, а мать в настоящее время не работала.
Марк пришел на терапию, потому что его родители жаловались на его недостаточную зрелость. Его описывали как не автономного, а также ленивого, иногда лживого и часто ссорящегося со своими сестрами. Они также чувствовали, что ему не хватает самоуважения.
Ранняя история Марка была омрачена чувством, что ему не рады. Его зачатие не было запланировано, и, поскольку его мать все еще училась, она подумывала о том, чтобы сделать аборт пока. Роды были вынужденными и болезненными. Мать Марка потеряла много крови и несколько месяцев после этого страдала от низкого кровяного давления. Она решила не кормить его грудью. Когда ему было десять месяцев, она оставила его на попечение отца на три месяца, пока сама продолжала учебу в другой стране. Когда Марку было три года, его отец переехал из их страны в Голландию по работе и ездил на работу по выходным. Марк тогда очень скучал по отцу. Когда несколько месяцев спустя семья переехала, Марку было трудно завести новых друзей в новой школе. За это время его мать родила его младшую сестру, с чем ему тоже было трудно. К счастью, Марк пошел новую школу через год, которая ему больше подходила. Марк представил несколько симптомов депрессии: низкую самооценку, склонность к перееданию, низкий уровень энергии и раздражительность. Хотя Марк никогда не был очень красноречив в своих чувствах, я полагаю, что временами он также чувствовал себя совершенно безнадежным. Его пассивность, чувство зацикленности (демонстрирующая неспособность использовать агрессию), низкая самооценка, депрессивные чувства, чувство изоляции и отвержения - все это указывало на негативный эмоциональный комплекс (Kast, 1997, стр.140). Он еще не смог развить в себе сильное эго, которое могло бы помочь ему твердо стоять на ногах в жизни и помочь ему справиться с регрессивными тенденциями.
ПОДРОСТКОВЫЙ ВОЗРАСТ И ИНИЦИАЦИЯ
Каст рассматривает подростковый возраст как болезненный процесс трансформации (1992, стр.60-61). Человек чувствует неудовлетворенность старой ситуацией, но еще не может развить новую. Эта трансформация подразумевает процесс скорби, депрессии и тревоги.
Подростковый возраст действительно можно рассматривать как период инициации. Ритуалы инициации, которые антропологи наблюдали в первобытных обществах, создали культурную и религиозную обстановку, в которой это новое архетипическое развитие могло найти форму выражения. Во время этих ритуалов молодых мужчин забирали из общества женщин, с которыми они жили, изолировали и подвергали различным испытаниям. Цель этих ритуалов состояла в том, чтобы помочь мальчикам отделиться от мира матери (их детского "я") и войти в мир мужчин и отцов (Хендерсон, 1967).
Для меня жесткость и очевидная жестокость, применяемые к этим подросткам, отражают серьезность этой проблемы. Отделение от мира матери - дело не из простых. “Насколько отличаются племенные обряды инициации, которые начинаются с окончательного отделения от матери или материнского мира, в которых жизнь мальчика считается бесполезной, если он не может противостоять ужасу веры в то, что ему, возможно, буквально придется умереть, чтобы удовлетворить Великого Бога, который изначально дал обряды инициации мужчинам!” (Хендерсон, 1967, стр.92).
К сожалению, наше нынешнее общество больше не предлагает этот ритуализированный способ вхождения в мир взрослых, и сегодняшнее недомогание молодежи можно рассматривать как отсутствие руководства в этом процессе. Но в закрытых темах терапии все еще можно наблюдать в песке и во сне эти архетипические паттерны, спонтанно выражающие себя. Подростковый возраст - это часто очень болезненная фаза, во время которой молодые люди могут быть озабочены смертью и подавлены депрессивными чувствами.
Как правило, процесс инициация состоит из трех этапов: отделение и спуск в подземный мир, период испытаний, страданий, противостояния смерти и, если процесс прошел успешно, перерождение. Хендерсон и Оукс (ссылаясь на ван Геннепа) говорят об отделении, переходе и инкорпорации (1963, стр.48).
Нойман описывает половое созревание следующим образом: “Соответственно, половое созревание - это время возрождения, и его символика - это символ героя, который возрождается через сражение с драконом. Все обряды, характерные для этого периода, имеют целью обновление личности посредством ночного морского путешествия, когда духовный или сознательный принцип побеждает мать-дракона, и связь с матерью и детством, а также с бессознательным разрывается” (Нойман, 1954, стр.408). Ритуалы инициации позволяют молодым мужчинам войти в мир отцов. “Таким образом, в обрядах инициации молодые мужчины как бы поглощаются духом-хранителем этого мужского мира и перерождаются как дети духа, а не матери.... Это духовное возрождение означает рождение «высшего человека», который даже на примитивном уровне ассоциируется с сознанием, эго и силой воли" (1954, с.142).
Терапия
Я наблюдала за Марком в терапии 15 месяцев, в течение которых он сделал двадцать восемь песочных картин. Когда я увидела его в первый раз, он показался мне очень застенчивым. Слегка полноватый подросток с каштановыми волосами, его контакт со мной поначалу был нерешительным и довольно замкнутым. Когда я спросила его, почему он решил прийти ко мне, он сказал, что это потому, что его родители часто наказывали его, и потому, что он недостаточно хорошо учился в школе. Он чувствовал, что его родители были слишком требовательны и всегда были “за его спиной”.
Когда Марк сделал свой первый поднос (рис. 1), он разместил большинство предметов в правом верхнем углу: дом с коровами, собакой и автомобилями. В левом нижнем углу находится ветряная мельница, а в правом нижнем углу, разделенные рекой с лодкой в ней, четыре свиньи. Он сказал, что сцена изображала ферму с мельницей. Поднос показался мне довольно плоским и пустым. Для него ферма была “местом, где живут животные”. Он сказал, что любит животных. У его хорошего друга была собака, которую он тоже хотел бы иметь. Марк, казалось, был рад видеть меня, когда пришел на свою вторую сессию. Он сразу же принялся за песочницу. Этот поднос (рис. 2) намного сложнее и живее, чем первый. Он разделен на две части "замерзшей рекой”, пересекающей картину по диагонали. Через реку перекинуты два моста, в левом верхнем углу - дома, священник, идущий в церковь, часы, скамейка и несколько машин. На правой стороне - камни, скалы, деревья, заснеженный дом. Хотя был март, Марк сказал, что эта сцена изображала Рождество под снегом. Люди собирались устроить вечеринку позже в заснеженном доме. Рождество было для него временем, когда все получают подарки, чего для него не случалось уже очень давно “возможно, с тех пор, как я родился”.
Холодный дом мог бы показать, как он чувствовал себя дома. Он не чувствовал, что его родители питают его. Тот факт, что люди собирались устроить вечеринку в этом доме позже, мог указывать на положительный прогноз.
Следующие две песочные картины изображали сцены войны. На первом изображении (не показано) коренные американцы подвергаются нападению, но их сокровища хорошо спрятаны за длинной стеной. Во второй песочнице (рис. 3) рыцари защищаются от современных солдат. У них есть крепость (справа внизу), а королевский трон хорошо защищен и украшен перьями и яркими предметами (верхний правый угол, деталь на рисунке 3). В обеих сценах подчеркнут верхний правый угол. Это место, где можно найти сокровище или трон. В процессе Марка будет подчеркнут и реконструирован мир мужского начала, представленный личным отцом и внешним миром.
В ходе терапии я регулярно встречалась с родителями Марка. Я понимала, что Марку не хватало стабильной позитивной материнской основы и у него почти отсутствовал отец. На уровне поколений в семье его матери не было положительных мужских элементов. Я также чувствовала, что мать боялась мужественности с ее инстинктивными аспектами сексуальности и агрессии.
На следующей встрече Марк начал возводить строительную площадку в песке. Эта хорошо защищенная сцена является первым подносом из серии строительных площадок. Вдоль и поперек здесь разъезжают машины. Марк сказал, что они строили мост через дорогу (рис. 4).
Рассуждения
Позже в ходе терапии Марк работал на глубоком инстинктивном уровне, используя разных животных. Например, он сделал поднос из влажного песка, по которому гуляло семейство слонов и два жирафа (рис. 5). Движение энергии в этом подносе влево, либидо опускается обратно в бессознательное. В середине подноса свернулась большая змея.
Слона можно рассматривать, как позитивный символ матери (особенно здесь, с малышом). Они социальные животные, а самка, как известно, очень материнская. Она вынашивает по одному слоненку за раз в течение примерно двух лет. Слоненка кормят грудью не менее двух лет, и он остается со своей матерью и дальше. На символическом уровне слон связан с элементом земли и позитивным материнским аспектом, поскольку он обеспечивает стабильную основу, защиту и питание (de Врис, 1984; Уитфилд, 1998). Таким образом, новые позитивные материнские аспекты проникают в психику Марка, возможно, также через его отношения со мной.
Змея - очень мощный и неоднозначный символ. Его можно рассматривать либо как мужское, либо как женское, хладнокровное и злое (особенно в христианстве), либо как исцеляющее и обновляющее жизнь. Это очень древнее животное и относится к самым основным инстинктивным аспектам нашей природы. “Всякий раз, когда появляется змея, она символизирует часть инстинктивной психологии в нас самих, которая просто недоступна, нечто обладающее огромной силой” (Юнг, 1984, стр.326). Расположенная в середине песочной картины, она предполагает, что работа идет на очень глубоком инстинктивном и трансформационном уровне
СМЕРТЬ И ВОЗРОЖДЕНИЕ
Во время следующей фазы его терапии в душе Марка, казалось, чередовались два движения: в своей работе Марк чередовал сцены инициации со сценами строительства и адаптации к коллективу.
Через несколько месяцев после начала терапии Марк изобразил на песке сцену первой инициации, церемонию коренных американцев (рис. 6). Мужчины находятся вокруг костра, горящего посреди острова. Есть мост, соединяющий остров с материком, а рядом с мостом установлен тотемный столб. Всадник только что пересек мост, чтобы встретиться лицом к лицу с потенциальной угрозой. Несколько концентрических кругов с огнем посередине передают ощущение силы и сосредоточенности.
Терапия была прервана на время длительных летних каникул. Когда Марк вернулся после каникул, он старательно построил сцену моста, проходящего через огороженную территорию (рис. 7). Правая часть моста вымощена кирпичом и защищена заборами и красным светом, левая часть еще не достроена. Марк объяснил, что там ведутся какие-то строительные работы, люди строят мост для автомобилей.
На символическом уровне мост соединяет две стороны, например, реку. Это позволяет людям переходить с одной его стороны на другую. Таким образом, это можно рассматривать как “связь между двумя мирами или по сути разными вещами” (de Vries, 1984, стр.65). В этом смысле это одновременно и порог, и нечто, объединяющее две стороны. Но переход по мосту может быть опасным предприятием, требующим мужества “иногда мост, по которому должны были пройти души, был тоньше нити, висел над Адом, и те, кто недостоин, падали” (стр.65). В этом смысле он прекрасно символизирует процесс инициации подросткового возраста. В книге Каспара Кипенхойера о подростковой юнгианской терапии “Пересекая мост" рассматривается, как подростковый возраст является периодом перехода из одного мира в другой: "Это переходный процесс, и, следовательно, он сопоставим с рождением и смертью. Такие переходы являются ужасающими, узкими проходами, где индивид должен преодолеть сжатие и интенсификацию самого своего существования, и это уводит его от обычных повседневных забот. Прежде всего, я получаю намеки от подростков на то, что они обладают невыразимым опытом трансцендентальной природы” (1990, стр.8). На следующей сессии Марк сделал на песке то, что он назвал “островом со многими мертвыми”. Он сказал: “Там похороны, они хоронят мертвых. Они помещают их на этот остров, чтобы никто не мог туда попасть”. Когда я спросил его, что он чувствует по этому поводу, он сказал, что ему довольно грустно (рис. 8).
С вулканом и огнем посередине, на острове также есть два тотемных столба, две гробницы и один скелет, в правом верхнем углу, отделенный от остальных несколькими кирпичами, четыре лежат скелета с тотемным столбом (рисунок 8, детали). Река огибает этот остров. На реке есть два каноэ. В левом верхнем углу и в правом нижнем изображены ужасные фигуры матери и отца: Малефисента, ужасная фея из "Спящей красавицы" и Дарт Вейдер из "Звездных войн".
Тотемные столбы были важными архитектурными сооружениями, созданными Североамериканскими племенами. Это были огромные деревянные столбы, на которых были вылеплены духи животных-защитников и важные события данного клана. Они были “в основном связаны с погребальными обрядами и памятниками умершим. Наследник умершего вождя может воздвигнуть столб в честь или в рамках процесса принятия над его ролью и титулами” (Мердок, 1995, стр.5 3). В этом смысле они являются “символами царствования или усыновления группой или сверхчеловеческой силой” (Chevalier & Gheerbrant, 1996). Их можно рассматривать как связующие верхний мир с подземным миром.
Тотемы, которые представлены животным или мифологической фигурой, могут быть поняты в контексте ритуалов инициации, являющихся входом в мир Духа и отцов. “Тотем действительно отчасти является отцом, но никогда не имеет личного характера, не говоря уже о личном отце.... Инициация в период полового созревания, как и все посвящения, направлены на создание чего-то сверхличностного.... Следовательно, создание этой части является вторым рождением, новым поколением через мужской дух, и сопровождается внедрением тайных доктрин, знаний предков и космических знаний, чтобы разорвать все связи с чисто семейным существованием незрелых” (Нойман, 1954, стр.144).
В этой сцене Марк оказывается в подземном мире, мире мертвых, куда никто не может войти. Марк переживает смерть своего прежнего детского "я". Половое созревание - очень болезненная переходная фаза, так как человек должен отпустить детство, не зная, куда он или она идет; каким взрослым он или она станет. Марк идет по архетипическому пути, по которому шли поколения людей до него.
Это было проблемой для Марка. Мало того, что в семье существовало невысказанное неприятие мужского начала, так еще и отец совершенно отсутствовал в его жизни. Он был довольно спокойным и интеллектуальным человеком, который проводил много времени на своей работе. Когда я встретился с отцом наедине, я исследовал с ним, что он делал со своим сыном (почти ничего) и что, по его мнению, он мог сделать. Я также спросил Марка, что он хотел бы сделать со своим отцом наедине, и сообщил об этом отцу. Я также поощрял Марка проводить время с другими потенциальными мужскими личностями, идентифицирующими себя. Например, Марку нравилось помогать мужу одной из своих учительниц что-то красить в их доме.
Хотя в семье было сделано очень мало изменений, я все же мог видеть в работе Марка значительные изменения и реконструкцию мужской стороны. Похоже, что благодаря своей работе в песке и, возможно, своим отношениям со мной (через мой собственный анимус) Марк смог интегрировать новые архетипические мужские энергии в свою психику.
После двух сессий, во время которых он делал сцены строительства на песке, Марк сделал следующий лоток (рис. 9). На своеобразном острове справа вокруг костра сидят два дракона и гидра. Река отделяет их от материка, где находятся пять скелетов и гроб, рядом с вождем коренных американцев, лицом к трем тотемным столбам. Марк сказал: “Есть мертвые люди, и священник проводит ритуал. С другой стороны (справа) это выглядит так, как будто боги тоже совершают ритуал для мертвых. Здесь есть параллель между миром людей и архетипическим миром.
Драконы и гидра представляют ужасную сторону архетипа матери. “Злыми символами [матери] являются ведьма, дракон или любое пожирающее и опутывающее животное, такое как большая рыба или змея, могила, саркофаг, глубокая вода, ночные кошмары и призраки смерти” (Юнг, 1959, стр.157). Как упоминалось ранее, тема молодого героя, сражающегося с ужасной матерью в виде монстра или дракона, является очень распространенной темой. Юнг в “Символах трансформации” описывает, как трансформацию либидо можно понять в терминах путешествия героя-солнца в царство ужасной матери, чтобы снова возродиться в новой форме: "Во время путешествия по ночному морю бог-солнце заперт в материнской утробе и часто подвергается всевозможным опасностям" (Юнг, 1956, стр.308).

ВОСХОЖДЕНИЕ
На этом этапе работы Марк сделал несколько рисунков из песка, которые были больше на поверхности, связанные с внешним миром.
В следующей песочной картине Марка автострада проходит через тихую сельскую местность с животными, пасущимися на полях (коровы, свиньи, овцы и лошадь). Автомобили движутся в направлении верхнего правого угла. По пути они проходят через туннель. Движение либидо сейчас направлено в будущее и к адаптации к реальности. Позже в этой сессии Марк сделал ферму с людьми, кормящими животных (рисунок 10). Он рассказал мне о каникулах, которые провел на ферме, где был очень счастлив. Это подчеркивало его потребность быть в контакте с природой, но также и то, что теперь он чувствовал себя питаемым на инстинктивном уровне и имел доступ к позитивной стороне архетипа матери. В правом верхнем углу я также заметил машину скорой помощи, представляющую, возможно, все еще раненый аспект в себе.
Когда на следующей сессии Марк устроил сцену несчастного случая на песке и сказал что-то о раненом человеке, я спросил его об этом подробнее. Он изобразил человека на носилках (не показан). На следующей сессии он разместил машину скорой помощи, “которая ремонтировалась”. Позже в сессии Марк нарисовал карикатуру о мальчике, который был сломан и ремонтировался. Мальчика легко починил услужливый мастер из гаража, “который может починить, что угодно”. Таким образом Марк выражал трудный переход, через который он прошел, и то, как он смог создать новое чувство идентичности. В переносе можно сказать, что Марку помогал я, позитивный человек из гаража.
Позже в своей работе Марк часто использовал животных на песке, некоторые из которых были заключены и хотели быть свободными. Он смог поделиться со мной своим чувством несвободы дома и вызванным этим гневом. Со временем он научился быть более уверенным в себе дома и лучше защищать свое собственное пространство, например, свою спальню.
После длительного перерыва в терапии из-за праздников Марк представил в лотке свадебную церемонию (рис. 11). Пара выходит из дома, расположенного справа. Они стоят перед группой людей, пришедших на свадьбу: мужчины и женщины собрались здесь оживленной толпой. За ними, за низкой кирпичной стеной, несколько коров. На другой стороне реки припаркованы машины. Я был очень тронут этой сценой. Праздничная атмосфера, счастливое чувство и свадьба заставили меня почувствовать, что благодаря трансцендентной функции происходит объединение противоположностей. Я также был рад почти впервые увидеть некоторых положительных женщин, возможно, персонажей анимы: Джейн (из Тарзана), Золушку и королеву (рисунок 11, детали).
Брак - это хорошо известное символическое представление союза противоположностей или конъюнкции, которое было целью алхимического процесса: “Цель опуса - создание чудесной сущности, которую по-разному называют "Философским камнем", "Нашим Золотом"/ "Проникающей водой", "Настойкой" и так далее. Это происходит в результате окончательного соединения очищенных противоположностей...” (Эдингер, 1985, стр.215). Другими словами, соединение противоположностей - это сверхъестественный опыт о проявлении своей Самости. “Самость появляется в снах, мифах и сказках в образе "высшей личности" (v.эго), такой как король, герой, пророк, спаситель и т. Д., Или в форме символа тотальности, такого как круг, квадрат, квадратичные круги, крест и т. д.).... Следовательно, эмпирически самость предстает, как игра света и тени, хотя и понимается как совокупность и единство, в которых объединены противоположности" (Юнг, 1971, стр.79O).
В последней песочной картине Марк изобразил оживленный перекресток. Автомобили движутся в обе стороны по горизонтальному мосту, а другие автомобили движутся вертикально. Чтобы сделать эту картину, Марк использовал множество ограждений, как позитивную интеграцию своего нового обретенного чувства установления границ. Из чувства заторможенности и подавленности Марк перешел в состояние, в котором его энергия могла свободно циркулировать (рис. 12).
Терапия Марка - это трогательная иллюстрация процессов развития, происходящих в подростковом возрасте у молодых мужчин. Выходя из царства матери и регрессивных тенденций, они должны пробиваться в мир мужчин. Ритуалы посвящения раньше служили путем к этому развитию.
В защищенном пространстве терапии Марк смог связаться с этими старыми архетипическими паттернами и попытаться интегрировать их в свою жизнь. У него развилась большая самооценка, он мог конструктивно использовать свою агрессию и продолжать жить со своими друзьями, школой и спортом.